Даниэль Джейкобс, Пауль Дэвид Дональд Джордж Мейер СУПЕРВИЗОРСТВО >> Глава 4 ТВОРЧЕСКОЕ И САМОРЕФЛЕКТИВНОЕ МЫШЛЕНИЕ В третьей главе мы высказали предположение, что для психотерапии и супервизии наиболее релевантными я...
Глава 4 ТВОРЧЕСКОЕ И САМОРЕФЛЕКТИВНОЕ МЫШЛЕНИЕ В третьей главе мы высказали предположение, что для психотерапии и супервизии наиболее релевантными являются четыре способа мышления, и рассмотрели два из них - индуктивный и ассоциативный. Обратимся теперь к творческому и саморефлективному мышлению.
Творческое мышление Супервизия предполагает специфическую совместную работу. Один участник периодически встречается с пациентом и конструирует образ последнего, а также его способы мышления, чувствования и поведения. Другой - супервизор, выслушивает сообщения о пациенте, помогает в создании портрета пациента, а также влияет на совместную работу пациента и терапевта. "Правильность" образа пациента, постепенно создаваемого в процессе супервизии, может быть проверена, так как все сведения пропускаются через "фильтр" рассказа терапевта, а затем через "фильтр" восприятий супервизора. В таком процессе регистрируется и воссоздается терапевтическая "реальность". Какая "реальность" рассматривается во время супервизии: реальность пациента терапевта или супервизора? Безусловно, пациент рассказал бы о себе иначе, чем терапевт, если бы ему довелось присутствовать на супервизорской консультации. Однако и рассказ практиканта подкреплен фактами. Другое дело, что рассказчик осуществляет отбор самих фактов. Таким образом супервизия оказывается творческой деятельностью, которая во многом зависит от воображения. Степень новизны, гибкости и эффективности этого вида деятельности влияет на учащегося.
При описании переходных объектов и явлений Винникотт (1951) отмечает: "Эта промежуточная среда опыта, несомненно принадлежащая внутренней и внешней (общей) реальности, составляет значительную часть детского опыта и в течение всей жизни сохраняется в виде переживаний, которые относятся к сфере искусства, религии и научной деятельности" (р. 242). Прайзер (1979) развивает идеи Винникотта, исследуя творческие способности и используя термины "третий мир" и "мир иллюзиониста" для обозначения пространства, располагающегося между "внутренним, субъективным, личным миром. . . и внешним, объективным миром, подлинность которого подтверждена здравым смыслом" (р. 318).
Флеминг (1987), один из первых исследователей психоаналитической супервизии, использовал термин Прайзера "третий мир" в контексте супервизорского диалога для обозначения пространства, в котором доминируют иллюзии, метафоры, символы и теоретические построения. Флеминг полагал, что в процессе обучения психоаналитика необходимо обращать особое внимание на третий мир и способствовать тому, чтобы терапевт учился работать с переходными явлениями. Третий мир располагается в пространстве между релятивизмом субъективного и объективного познания. В сообщениях пациента, как, впрочем, и в сообщениях практиканта, смешиваются реальные события и вымысел. Формулировки терапевта и супервизора имеют отношение к реальности, но не совпадают с ней, а указывают на нее. По мнению Флеминга, обучение предполагает, что учащийся временно попадает в этот "переходный" мир. Заполнение мира иллюзий и теоретических построений - важный фактор в процессе обретения способности к созиданию в любой области человеческой жизни.
В психотерапии слова пациента и реакции терапевта неотделимы от третьего мира. Содержание человеческой психики (смысл, аффект, представления о себе, идентичность, самость, убеждения, ценности и личная повествовательная правда) и его символическое выражение в языке создаются из переходных, иллюзорных, воображаемых, равно как и реальных элементов.
Преподавание, по мнению Флеминга, должно помогать учащемуся в понимании и правильной оценке переходного мира, в рамках которого сосредоточены супервизия и психодинамическая терапия. Терапевт сталкивается с необходимостью погружаться в переходный мир, в котором, как отмечает Винникотт (1951), описывая переходный объект, мы не спрашиваем: "Вы сами это поняли или вам подсказали?" (рр. 239 - 240). Терапевт постепенно узнает, что он не может слушать только "объективно", пытаясь постигнуть эмпирическую "истину" о пациенте. Не может он слушать и только субъективно, поскольку в этом таится опасность проекции, чрезмерной идентификации и неправильного понимания переживаний пациента. Он должен научиться "лавировать" между этими состояниями. Иногда брать на себя роль наблюдателя, а в другие моменты с помощью эмпатии и воображения становиться участником эмоциональных переживаний своего пациента. Иногда его собственные воспоминания и аффекты требуют пристального рассмотрения. Такое "лавирование" способствует новому пониманию психики пациента и терапевта, а также новым творческим интерпретациям клинического процесса. Это утверждение справедливо и для супервизора, который "лавирует" между идентификациями с пациентом и практикантом и своими воспоминаниями и впечатлениями. Таким образом супервизор стремится понять не только происходящее между пациентом и терапевтом, но и то, что происходит на супервизорской консультации.
Какие психологические черты необходимы для эффективного осуществления подобной деятельности и каким образом их можно развить в рамках супервизии? Для того чтобы выполнять это, практикант и супервизор должны преодолеть и выйти за пределы традиционной парадигмы. Речь идет об оригинальности, об умении комбинировать, экспериментировать с новыми моделями и производить теоретические "рокировки". Кроме того, необходимо проявлять гибкость мышления, уметь разлагать предоставленный пациентом материал и супервизорский диалог на составные элементы, скрупулезно анализировать множество вариантов и воздерживаться от критики и цензуры предполагает также способность по - новому взглянуть на предполагаемые возможности. Выходя за пределы известных моделей, творческий подход, в конечном счете, ориентируется на какую - то традиционную смысловую структуру, становится узнаваемым и значимым для ситуации, предшествовавшей творческому акту. Творческая способность, по мнению Перкинса (1988), определяется оригинальностью и уместностью. Если изделие, мысль или произведение искусства не отличается оригинальностью, его нельзя считать творческим. Тем не менее, оригинальность не соответствующая определенному контексту, оказывается причудливым эксцентризмом и способна вызывать идиосинкразию. Стало быть, если искать творческое мышление у супервизируемых, то у супервизоров может появиться ряд вопросов. Пытаются ли они определить наличие творческого мышления у практикантов? Каким образом они определяют наличие и ценность творческого мышления и оценивают его? Дорожат ли они творческим мышлением в том случае, если оно вступает в противоречие с их собственной точкой зрения? Поддается ли творческое мышление развитию и поддержке, в том случае, если практиканту предоставляется возможность мыслить нестандартно и творчески? Некоторые элементы творческого мышления можно оценить и поддержать в процессе супервизорских консультаций. Терапевт создает образ пациента, синтезируя разрозненные данные, аффекты, впечатления, теоретические построения и замечания супервизора. Супервизорам необходимо обращать внимание на оригинальность мышления учащихся. Любознательность представляет собой стремление рассматривать предметы с различных точек зрения и, что самое важное, действовать в направлении синтеза. Практикующие терапевты используют в работе эти способности и супервизоры могут помочь учащимся в их развитии. Рассмотрим следующий пример. Психотерапевт с двухлетним стажем проводил лечение мужчины в возрасте до тридцати лет, к которому был очень привязан. Глубоко заинтересованный в исходе терапии доктор Т. интересно и пристрастно охарактеризовал пациента на супервизорской консультации. После года лечения пациент, мистер О. , решил переехать в другую часть страны, чтобы убедиться, способен ли он "о6ойтись" без помощи семьи и терапевта. Ему казалось, что сделать это будет очень трудно, поскольку он уже потерпел несколько унизительных неудач, пытаясь стать не зависимым от семьи. Иногда он ставил перед собой невероятно трудные задачи, желая себя проверить. Мистер О. полагал, что переезд - один из важнейших этапов на этом пути. Доктор Т. понимал, что стремление пациента к переезду возникло в тот момент терапии, когда мистер О. сердился на терапевта по поводу проблем, возникших в связи с неоплаченными медицинскими счетами. Пациенту необходимо было погасить большую задолженность клинике, в которой он состоял на учете, в противном случае ему грозило прекращение лечения. Обсуждая эту проблему, пациент испытывал чувство беспокойства. Терапевт сознавал, что пациент стремится осуществить "географическое лечение", решив тем самым проблемы с семьей, клиникой и собственным переносом. Кроме того, он благожелательно относился к стремлению стать независимым, которое нашло выражение в плане мистера О.
Супервизор решил сосредоточиться на обсуждении реакций пациента, а не терапевта в надежде на свободное обсуждение. Прежде всего он отметил, что мистер О. имел склонность к патетике, описывая задуманную поездку так, "словно он мог вернуться из нее "со щитом или на щите". Эта склонность говорила о том, как пациент воспринимал проблемы, что и обуславливало его страдания. Супервизору пришли на ум два образа, о которых он сообщил терапевту. Во - первых, образ Гекльберри Финна, отправляющегося на плоту открывать большой мир. Во - вторых, сцена из фильма, поставленного по произведению Турбера "Тайная Жизнь Уолтера Митты". Отважный Дэнни Кей, исполняющий роль главного героя, собирается преследовать преступников, но колеблется, боясь, что мать его куда - нибудь уйдет. Эти ассоциации вели к концепции Винникотта о чувстве одиночества в присутствии другого лица и о воспитательном этапе обучения ребенка ходьбе, а также стремлении ребенка к независимости. Вместе с тем существует потребность убедиться в возможности безопасного возвращения, которая отмечается также у подростков и многих молодых людей. Стремление мистера О. разобраться в своей жизни побудило его устремиться к смелым поступкам, мысль о которых, как и в случае Уолтера Митты, вызывала у него страх разлуки. Супервизор отметил, что планы пациента определялись множеством факторов и олицетворяли как конфликты, так и адаптивные попытки защититься от них. Он выдвинул предположение, что конечное решение по вопросу "обоснованности" или "необоснованности" планируемого переезда слишком упростит понимание сообщения пациента. Применяя этот подход, супервизор показал, что можно с пользой применять свои ассоциации и умение синтезировать не связанные на первый взгляд между собой образы (Гекльберри Финн и Дэнни Кей). Его собственные ассоциации с произведениями искусства внесли в обсуждение ситуации элемент юмора, способствовали рассмотрению проблемы под новым углом зрения. Кроме того, супервизор показал, каким образом ассоциации и фантазии могут приводить к психодинамической теории и каким образом можно синтезировать несопоставимые образы. Супервизор напомнил доктору Т. о том, что существуют возможности использования ассоциативного и творческого мышления в его работе. После этого доктор Т. начал спокойнее относиться к проблеме конечного решения в контексте планов своего пациента. У него появилась большая терпимость и внимательность к неоднозначности и синтезу противоречивых на первый взгляд подходов, он также смог исследовать амбивалентности пациента, поддерживая его стремление к независимости. Впоследствии доктор Т. отметил, что в тех случаях, когда он беспокоился о том, чтобы поступить правильно, пациенту, вероятно, казалось, что он занят по горло работой и не способен обратить внимание на переживания пациента. Когда терапевт признал, что не существует единственного способа понимания материала, равно как и единственного правильного способа действия, он смог успокоиться и благодаря этому слушать пациента более внимательно и эффективно.
Перкинс (1988) писал об элементах творческой способности, которые имеют непосредственное отношение к супервизорской ситуации. Он полагает, что интеллектуальные способности в сочетании с умением изложить ряд идей по определенной теме и способностью формировать различные идеи являются основой для творческого мышления. Читая без особого интереса перечень формулировок по поводу поведения пациента, доктор Т. проявлял компетентность, но гибкость в его подходе отсутствовала. Еще одним элементом творческого мышления является умение свободно ассоциировать без привязки ко времени и месту рассматриваемой проблемы.
Перкинс рассматривает стратегии и схемы, применяемые в умственной деятельности и имеющие существенное значение для творческих способностей. Он рассматривает вопрос "обнаружения проблемы", исследования различных способов постановки проблемы перед принятием по ее поводу оптимального решения и подчеркивает важность такого подхода. В супервизии так происходит в тех случаях, когда исследование приводит к следующему: "Этот элемент поведения действительно представляет интерес. Давайте попробуем разобраться, как нам рассматривать его. Рассмотрим его с различных точек зрения и решим, как можно сформулировать проблему, которую данный элемент поставил перед пациентом и Вами". Этот подход существенно отличается от метода "правильной" интерпретации супервизором мыслей и поведения пациента. Перкинс полагает, что мышление по аналогии, а также способность мыслить от противного способствуют развитию творческого мышления. В супервизорской практике возможность рассмотрения различных гипотез, впечатлений, наблюдений и сомнений предполагает существование способности терпимо относиться к неопределенностям и скептически - к теории. Стремление мыслить от противного и синтезировать противоположности, что может рассматриваться в супервизии как сопротивление практиканта, действительно способствует развитию творческого мышления. Перкинс также упоминает личные качества, которые оказывают влияние на форму, направление и рамки творческого процесса. Произведение художника создается, исходя из личных предпочтений: любовь к красоте или экспрессии, к открытию или, скажем, иронии. Один терапевт склонен помогать и облегчать страдания, другой - понимать переживания пациента или самоанализ, третий - "объективно" описывать психическую деятельность пациента. В каждом случае поведение терапевта определяется его взглядами и личными качествами.
Перкинс рассматривает ряд черт, которые характерны для творческих способностей вообще. К числу таких черт он относит оригинальность, тактичность, изящество, интерес к фундаментальным вопросам, а также способность действовать в неопределенных и сложных обстоятельствах в сочетании со стремлением прояснить неопределенность. В психотерапии и супервизии терапевты и супервизоры обладают различными качествами, которые определяют их работу. Если характерные черты супервизора и практиканта очень различаются их, необходимо выявить и обсудить. В клинической практике существуют задачи, например, облегчение страданий пациента, неотложные требования, необходимость принимать ответственные решения и психодинамические факторы, например, дезорганизующее воздействие общего беспокойства на пациентов и терапевтов, которые необходимо осознавать и учитывать, несмотря на то, что это ограничивает творческие возможности.
Даниэль Джейкобс, Пауль Дэвид Дональд Джордж Мейер СУПЕРВИЗОРСТВО. СПб., 1997.
azps@azps.ru